Мигранты в центре внимания
Комментарий сайта:
Последние дни перед Новым годом и сразу же
после него в "комсомольских" рассылках появилось немало материалов о
мигрантах в России, преимущественно в Москве. Не то, чтобы в материалах было
что-то неожиданное: схожие новости мы обнаруживали на сайтах наших союзников
(и не только союзников), называемых русскими националистами. И кое-что
помещали. Но у "комсомольцев" встречались сообщения исключительно в стиле "Антифы":
мол, и заговорить о мигрантах может только "фашик" или "нацик".
А теперь что же? Или комсомольцы поняли, что
проблема реальна и чревата большой угрозой? Или..."если письма рассылают,
значит, это кому-то нужно"? К тому же цитируются такие сайты, как
forum.msk.ru, ведомый А.Барановым, которого за
пренебрежение "национально-освободительным направлением в комдвижении"
записали в неотроцкисты. Это уж совсем "бобик сдох"!
Можно нарисовать себе
картину (естественно, маслом!) в оранжевых тонах. Мол, за этими
хлюпиками-несогласными никто не пошел, так запустим-ка теперь "мигрантскую
угрозу", уж на это-то откликнутся! Очень может быть. А если к тому же все
сдобрить ростом цен, издевательскими съездами и провозглашениями новых
президентов за три месяца до выборов... Но зачем? На сайте
www.snd-su.ru
было высказано мнение, что оранжевая революция у нас прошла "сверху". Зачем
же тогда такой синхронизированный накат?
Как бы то ни было,
проблема мигрантов, которую антиглобалисты обсуждали год назад (см."Наш
современник" №10, 2007), только обострилась. Знать ее надо. Поэтому читайте:
Невидимые аборигены
 Гунар
ШМИДТ, бизнесмен, Германия
Русских в России как-то уже не видно. А те, что встречаются, явно граждане
второго сорта. Во всем отдается предпочтение иностранцам. На улицах Москвы –
обилие неславянских лиц. Убеждаюсь в этом каждый день в «маршрутке», когда
еду к метро. Сегодня кроме меня и одной престарелой дамы остальные 12 ее
пассажиров – кавказцы и азиаты. Причем когда одни из них выходили, на их
место тут же садились их соплеменники. Водитель, и сам кавказец, видимо,
задался целью собрать в микроавтобус всех своих земляков, и вот вместо
положенных 14 человек нас уже 18. Сверхкомплектные пассажиры стоят,
уткнувшись задами в лица сидящих. Невольно ловлю себя на мысли: ну что для
москвичей хорошего в том, что вокруг них все больше мигрантов?
Часто
говорят: если бы не сотни тысяч кавказцев, таджиков и узбеков, улицы были бы
грязными, потому что только таджики готовы работать за 500 долларов в месяц.
Это
фарисейство. Ведь в себестоимость гастарбайтеров кроме зарплаты нужно
включать предоставляемые им и их детям медицину и образование, работу
миграционных служб и милиционеров, пытающихся остановить бандитизм
мигрантов, и многое другое. Присчитайте эти деньги к пресловутым 500
долларам, и многие москвичи с удовольствием станут дворниками.
Но
власти Москвы этого, кажется, не понимают. Они обеспокоены, что в городе
слишком много машин, однако их не беспокоит, что в городе слишком много
ненужных нездешних людей. Их здесь теперь целые районы, глядя на которые,
можно без труда представить себе, как выглядит Ереван или Баку. Здесь и
сейчас встречаются русские детишки, но в целом в Москве поражает отсутствие
беременных русских женщин.
Неужели русским неважно, каков будет внешний облик, характер и традиции
будущего москвича? Как могут русские отдать свой город в руки чуждых им по
культуре мигрантов? Как могут их власти бросить свой народ и обречь его на
вымирание? Не понимаю!
Беседовал Андрей
ВЕЙМАРН
http://www.politjournal.ru/index.php?POLITSID=50a5ae41cc9213881fac77ec66afe9bd&action=Articles&dirid=204&tek=7783&issue=210
Мигранты способны занять московские улицы в определенный момент
Москва:?
2008-01-03 15:16:02
В живом журнале продолжают появляться
наблюдения москвичей о количестве иммигрантов в метро, на московских улицах
и Красной площади.
?
ЖЖ-пользователь
 neirolog??сообщает
в своем журнале:
?
Фото neirolog.livejournal.com
«...еще вчера странное творилось в
центре Москвы, а именно резко изменилась соотношение коренного населения и
мигрантов, их было как минимум столько же... А вот 1 января соотношение
коренных и мигрантов стало зашкаливать, ИХ было 70% в Рамсторе, на улице, в
метро – везде, где не надо платить более 100 р. за вход. Мне показалось это
странным, благо я всю жизнь живу в Москве и прекрасно помню все года - не
было такого никогда. И вот возвращаясь с просмотра комедии обозначенной
выше, вижу следующую картину - 20 таджиков, узбеков и т.п. начинают около м.
Фрунзенской кучковаться, потом появляются их земляки с белыми ведрами, где
была ЖРАТВА! Такую картину я так же заметил на Лубянке... Это реально их
акция.
Я не знаю, зачем она
им - но могу сделать далеко идущие выводы.... А именно, несмотря на возгласы
о бездействии наших ментов, ситуацию они безусловно отслеживали - тем более
кормежка происходила на станциях метрополитена, там камеры вообще-то.
Повторяю, на мой взгляд этот моб, я не знаю конечно целей мигрантов - то ли
они решили показать что способны занять улицы в определенный момент, то ли
еще что... Но то, что все организованно по высшему разряду - факт...»
http://www.dpni.org/articles/lenta_novo/7209/
Куда мы попали: это Красная площадь или Казанский вокзал?!
Москва:?
2008-01-03 14:59:27
ЖЖ-пользователь?maxilla_k?сообщает
в своем журнале:
?
«…я не мог оправиться от шока: на
площади были исключительно представители южных республик, русской речи не
было слышно в принципе, внутри импровизированных кругов зрителей танцевали
лезгинку, то тут, то там можно было видеть сидящие по-восточному на
корточках группы людей. До этого момента я не считал себя расистом, но то,
что я увидел было реально страшно. Мои товарищи тоже находились в шоке.
- Куда мы попали: это
Красная площадь или Казанский вокзал?!
Мусульманское
население на фоне святынь русского Кремля выглядела устрашающе,
так, как будто чеченцы захватили Москву. Мы были настолько поражены
увиденным, что даже спросили у охранников. Те объяснили нам, что эта
ситуация происходит уже около двух лет и что 31 декабря - это единственный
день в году, когда у них не проверяют регистрацию, и все нелегалы и
гастарбайтеры могут спокойно посетить Красную площадь. Зная это, русских
стало гораздо меньше приходить сюда праздновать Новый год.
Только ближе к 11
вечера на площади стали робко появляться вкрапления из славянских лиц. Среди
них мне ни разу не попались москвичи. Были ребята с Урала, Алтая, Томска,
Вологды, Ханты-Мансийска... Тем не менее, в таких условиях они
воспринимались, как земляки где-то далеко на чужбине…»
http://www.dpni.org/articles/lenta_novo/7208/
1 января в Москве пьяные кавказцы убили мальчика
Москва:?
2008-01-03 14:50:08
1 января 2008 года в Живом Журнале
появилась информация об очередном циничном убийстве со стороны кавказцев.
?
Как сообщает ЖЖ-пользователь
nebomints?в
своем журнале:
?
«…дочь моей соседки отмечала
праздник (встречу нового года непосредственно) со своими друзьями на улице.
Группа молодых людей кавказской национальности изрядно подвыпив, начала
приставать к девочкам. Им, хочу заметить всем по 16-18 лет, и так началась
драка. Мальчики из компании дочери моей подруги встали на защиту девчонок...
Итог -
погиб парень 17 лет
на руках этой бедной девочки от потери крови. Скорая, которая приехала
позже, чем обычно, уже не могла ничего сделать. Истек кровью. Девочку и всю
компанию продержали в «ментовке» 10 часов. Кавказцев так и не нашли...».
http://www.dpni.org/articles/lenta_novo/7207/
Китайское
проникновение в Сибирь и Центральную Азию направляется руководством КПК в
рамках политики освоения северных и западных ресурсных территорий
2008.01.03
Казахские аналитики все чаще и со всё большой обеспокоенностью пишут о
надвигающейся китаизации Казахстана, пишет КЦ. Не секрет, что перенос в своё
время столицы страны из Алма-Аты в Астану был связан именно с фактором
«китайской угрозы». И хотя специалисты говорят об общих интересах Астаны и
Пекина по важнейшим вопросам международной и региональной безопасности,
успешно развивающихся торгово-экономических связях, аналитики и политологи
указывают на активную китайскую экспансию, которая идет через приток
трудовых ресурсов.
По
официальным данным ежегодно в Казахстан въезжают около 50 тысяч китайцев, а
выезжает 30 тысяч. Численность китайского населения в Казахстане по тем же
официальным данным превышает 300 тысяч. Однако эта цифра не отражает
реальное состояние дел. Уже сегодня казахские комментаторы на полном серьезе
говорят о том, что лет через 15-20 казахстанцам уже не придется больше
спорить о том, какой язык должен быть государственным - казахский или
русский, а какой использоваться для межнационального общения: в здешних
школах будут изучать лишь один язык - китайский.
Китай
очень активно продвигает свои компании на казахстанский рынок. В этом
усматривается долгосрочная стратегия. Большие средства вкладываются в
нефтегазоперерабатывающую промышленность Казахстана. Китайцы уже сегодня
контролируют 40% объемов нефти, добываемой на территории страны. По
прогнозам западных спецслужб Китай планирует в ближайшие несколько лет
выкупить у Казахстана и работающих в республике иностранных компаний все
месторождения нефти.
Китайцы также вкладывают большие средства и в возведение городов-спутников
между Алма-Атой и Капшагаем. Эти городки, образующие своеобразный пояс
вокруг Алма-Аты, являющегося крупнейшим мегаполисом Казахстане, будут
заселены китайцами. Следует напомнить, что общая численность казахов в
стране около 15-16 млн., в то время, как только в соседнем китайском
Синьцзяне, считающегося по китайским меркам безлюдным - 22 млн. населения. А
соседняя провинция Ляонин, на северо-востоке Китая, насчитывает 41 млн.
человек.
Казахские комментаторы указывают, что Китай целенаправленно движется к
осуществлению так называемой «Стратегии транснационального хозяйствования»,
принятой 10 лет назад на 15-м съезде Компартии Китая. Именно тогда Пекин
поставил перед собой цель: реализовать на основе теории Дэн Сяопина
программу «общества средней зажиточности». Эта стратегия предусматривает
создание мощных китайских корпораций, а затем охват «всех наиболее выгодных
районов мира» и международное разделение труда внутри китайских
корпораций-гигантов.
Как
считает политический обозреватель ФОРУМа.мск
Руслан Саидов,
«интересы Китая в Центральной Азии не ограничиваются одним лишь Казахстаном.
Еще в глубже, чем Казахстан, китайцы внедрились в Киргизию и Таджикистан,
где их влияние и присутствие превосходит российское и американское вместе
взятые. После событий в Андижане происходит? интенсивное проникновение и в
Узбекистан, к чему президент Ислам Каримов, обиженный на США и не доверяющий
России, пока относится достаточно лояльно.
В
Туркмении китайское присутствие меньше, чем в остальных странах Центральной
Азии, оно уступает турецкому, но уже стало вполне ощутимым. Контракт на
строительство газопровода Туркмения-Синьцзян пропускной способностью 30
миллиардов кубометров в год способно сделать его и вовсе преобладающим,
особенно если Кремль и Запад и дальше будут заняты выяснением какой
газопровод лучше: Прикаспийский или Транскаспийский».
«Ползучее китайское проникновение - это проблема не только Центральной Азии,
но и Сибири и Дальнего Востока. При этом наивно думать, что процесс идет
стихийно, никем не направляется.? Как раз наоборот, он активно направляется
руководством КПК и КНР и координируется китайскими спецслужбами в рамках
партийной и государственной ?политики «освоения северных и западных
ресурсных территорий», - заключил Руслан Саидов.
http://forum.msk.ru/material/fpolitic/422537.html
Павел Хлебников. Разговор с варваром
КАК СОЗДАВАЛАСЬ ЧЕЧЕНСКАЯ МАФИЯ
[ПХ] Расскажите о чеченской общине, о чеченской мафии.
[Х-АН] Ну ее назвали мафией. Но та организация, о которой я вам рассказывал,
это она и есть. А дальше там, естественно, ты всех не проконтролируешь, кто
чем занимался.
[ПХ] Я слышал, что чеченскую мафию создал Николай (Хоза) Сулейманов – тот,
что Южный порт в Москве держал, и которого потом застрелили.
[Х-АН] Хоза. Да.
СОТРУДНИК РУБОПа. Как образовалась чеченская община? Есть такой ресторан в
Москве – «Узбекистан». Там всю жизнь торговали платками, коврами и тому
подобным выходцы из Узбекистана. Где-то в 1981 году такие люди, как
Алтимиров (кличка «Лечи Лысый») и Атлангериев (кличка «Руслан») под себя
подобрали этих спекулянтов. Они получали с них деньги, и «Узбекистан» стал
их лежбищем в Москве.
Потом в Южном порту некий мошенник по фамилии Крапивин познакомился с
Николаем Сулеймановым (кличка «Хоза», в переводе с чеченского – «воробей»),
Крапивин научил его кидать на машинах.
Как это происходило? Б то время продавец подержанной машины обязан был
провести автомобиль через комиссионный магазин и заплатить государству
процент от сделки.
На самом деле покупатель и продавец договаривались: допустим, продавец
отдает «жигули» за три тысячи долларов, а в комиссионном магазине они с
покупателем объявляют, что машина покупается за триста рублей. Оценщик
магазина подтверждает цены – естественно, он имеет какую-то свою долю со
сделки. Через кассу проходят триста рублей. Фактически покупатель
приобретает машину за триста рублей. Теперь продавцу остается получить
оставшуюся от трех тысяч долларов сумму.
Эта часть сделки происходит уже на улице. Тут подходит Коля Сулейманов, дает
продавцу, как говорится, пинка под задницу, садится в машину и уезжает. У
милиции нет законных оснований считать, что этот автомобиль в угоне, так как
машина прошла комиссионный магазин и официально оформлена.
Вот такие элементарные кидалы.
Коля Сулейманов привел на этот рынок своих дядьев, братьев, всех подряд... и
вытеснил гордобанскую преступную группировку. Гордобанцы – это
азербайджанцы, выходцы из Грузии. Таким образом Сулейманов овладел рынком
подержанных машин и иномарок. Южный порт стал полностью чеченским. Именно
оттуда пошла чеченская община.
Коля Сулейманов был авторитетом для всех чеченцев, проживающих в Москве. Под
Колей Сулеймановым одно время почти вся Москва находилась. Не было ни одной
палатки которая бы не платила чеченам. Община была сильная, и собиралась она
моментально.
[Х-АН] Меня в Москве еще не знали. А Хоза уже в Южном порту долго находился.
Его даже арестовывали за меня. Перестрелка была. Я скрылся, а его потом
забирают. Те слышат – «Хожа», и все считают – это «Хоза». Потому что меня не
знают, а его знают.
[ПХ] По-моему, милиция вообще плохо разбиралась в чеченском вопросе.
[Х-АН] А не только милиция, вообще все в городе плохо разбирались. Хоза
столько лет – где-то с 80-го года—в Москве занимается этими машинами. Он
начал с того, что машины в Москве покупал, а в Грозном продавал. Ну и
потихонечку осел в Южном порту. У него было уже имя. То есть его знали.
СОТРУДНИК РУБОПа. Где-то в 1987 году Алтимиров, Атлангериев и некий Макс
Лазовский открыли на Пятницкой улице кафе «Лазания» и подтянули туда Хожу
Нухаева, как рядового боевика. Авторитеты засели в этом кафе, ну прямо как
офицерская команда, к ним приходили боевики, и они давали им поручения –
ехать к этой палатке, к этой... В общем, занимались обыкновенным рэкетом.
Потом, в 1988 году, эта группа – Нухаев, Атлангериев, Геннадий Лобжанидзе
(кличка «Гена Шрам») и Гелани Ахмадов – совершила одно преступление. Они
вывезли двух коммерсантов в лес, Нухаев со своей командой выкопали яму и
одного закопали с головой, а второму говорят: «Если выкопаешь его живым –
будете платить вдвоем, а выкопаешь его мертвым – значит, будешь платить один
за двоих». Вот такое издевательство...
«Копай получше, чтоб тот живой был».
Ну, выкопал он его живым, конечно.
Я хорошо помню, как нагло держали себя чеченцы. В кафе и ресторанах, на
улицах Москвы, в только что открывшемся казино – всюду они показывали, что
никого не боятся. Щеголяли. Сегодня-то каждый второй воришка что-то из себя
изображает, но в те времена – это было зрелище.
[Х-АН] К концу 1980-х годов, скажем, власть почувствовала неуверенность в
себе, она была потеряна, она не знала, что ей делать. Милиционеры боялись,
потому что появились крепкие ребята с такими мышцами, которые качаются
целыми днями...
Люберцы первые появились. Потом другие. Действительно, они всех запугали. И,
естественно, они нападали на любых, кто делает деньги, тут же заставляли
платить им дань. Они очень быстро все захватили.
Как раз в этот момент, в 87-м году, я освободился.
Я посмотрел на всю эту картину и увидел вакуум. Люди бизнеса нуждались в
защите, они хотели больше сделать, больше иметь возможностей. Но постоянно
боялись бандитов. А милиция свое дело не делала. Вакуум. Ну я решил этот
вакуум заполнить. То есть мы, чеченцы, в состоянии были оказать защиту.
Мышцы – это не дух. Дух может остановить эти мышцы.
Когда ко мне люди приходили, они понимали, что приходят к человеку, у
которого каждое слово, которое сказано, сильнее любого закона. Вначале все
были убеждены, что закон нельзя нарушать. К законам относились чуть ли не
как к Библии, как к Корану.
То есть совершать преступление нельзя. А я им говорил: «Что же власть может
нарушать закон, а вы не можете? Нет, делайте! Нарушайте закон. Потому что
если вы будете считаться с законом, с вами не будут считаться. Поэтому вы
должны нарушать.
Только тогда вы будете утверждаться, только тогда вы сможете встать». Вот
такие призывы делались: давайте нарушайте, нарушайте, как угодно.
Другими словами, Нухаев предлагал свои услуги в качестве судьи, имея при
этом собственный карательный аппарат. Беда русских людей в том, что столь
большое количество предпринимателей вынуждены были обратиться к таким вот
судьям – ворам в законе, чеченским авторитетам, бандитам.
СОТРУДНИК РУБОПа. Чеченцы были одними из первых, кто освоил технику
вымогательства и бандитизма. Когда в 1987 году появились кооперативы
(частные предприятия), чеченцы сразу сумели обложить их бандитским
«налогом». Обычно они приходили и коммерсанту и говорили:
Ты кому платишь?
Он отвечал:
– Никому.
– Будешь платить нам. Мы чеченцы. Мы вот такие злые и жестокие, мы тебя
завтра повесим, зарежем...
Как правило, если коммерсант отказывался, они к нему больше не приставали. В
этом суть техники вымогательства по - чеченски: получится первый наезд –
дело пойдет и дальше. Не получится – значит, не получится и в дальнейшем.
Иногда поступали по-другому. Готовили в Чечне русских ребят, тех, которые по
духу почти чеченцы. Они наезжали на какого-то коммерсанта, запугивали его:
—Мы у тебя все заберем.
Затем появлялся добрый чеченец и говорил:
—Слушай, у вас проблем нет? Есть? Ну так мы сейчас все сделаем, все решим.
В МУР тогда никто не шел, потому что боялись. Что хорошо получалось у
чеченцев – это пугать:
—Мы вас грохнем и уедем. Милиции мы не боимся. В правительстве, в милиции у
нас все свои.
Раньше с такими вещами не сталкивались. Приезжают страшные люди с ножами и
угрожают:
—Мы здесь всех зарежем.
С участковыми они при всех здоровались за руку, потому что платили им. Если
чеченцев и задерживали, то всегда быстро отпускали. А они потом приходили к
потерпевшему:
—Слышишь, ты кого позвал? За это будешь платить еще больше.
Коммерсанты поняли, что лучше жить под чеченцами, чем сопротивляться.
[Х-АН] Та же организация, которая была у нас (объединения чеченских
студентов. – П.Х.), она осталась. Оттуда работа и пошла. Как только я
освободился (в 1987 году. – П.Х.), я сказал, что буду продолжать добывать
деньги. Ну я давал деньги некоторым организациям – на газеты или на другие
проекты, но я должен был сделать свое состояние.
У меня хорошо получалось. У меня была не большая команда – человек
десять-двенадцать.
Больше и не нужно было людей. Я не имел своих точек. Просто создавал
благоприятные условия для чеченцев. То есть любым коммерсантам, которые
нуждались в защите, я предлагал защиту. Им я говорил: только берите любого
чеченца, которого вы знаете, а остальное – это наше дело. Хотите, я вам буду
давать чеченцев.
А тем чеченцам я говорил: вы мне ничего не должны. Вы что должны делать?
Суметь себя защитить от разных там хулиганов, кто будет приходить.
Приглашайте своего брата, свата, там родственников, садитесь вместе, этому
бизнесу помогайте, будьте верными друг другу.
И здесь момент защиты. Если же целенаправленно на вас будет идти атака от
тех же больших организаций, люберцев или других, это моя головная боль. Там
я буду выяснять. А вы ведите свое повседневное дело. И вот таких моментов я
очень много сразу создал. В принципе это была армия. И когда они говорили,
что «у нас проблемы», что на нас наезжают Люберцы или еще кто-то, я всех
поднимал.
[ПХ] Взаимная защита.
[Х-АН] Да. Я их просто организовывал, чтобы они друг друга защищали.
Вначале чеченцев было не много. Все работали, как одна община, но в то же
время каждый отдельно своей жизнью жил, своей работой занимался. А я от них
денег не требовал, ничего не требовал. Когда кому-то нужна была помощь, моя
задача была остальных известить и сказать: нужна помощь. И все поехали. Все.
То есть каждый жил своей жизнью, но знал, что всегда на помощь придут такие
же, как он. Это была очень простая система. Не нужно было специально
засылать всем оружие или оборудовать транспорт. Каждый имел свои ресурсы.
[ПХ] Получается так: если некая коммерческая структура пользуется услугами
чеченца, то вся чеченская община стоит за этой структурой. И, если нужно,
вся община поднимется в защиту этой структуры.
[Х-АН] Да. Они сами могли выбрать любого чеченца; если нет, то мы предлагали
собственных чеченцев. Если у него чеченцы находятся, мы можем ему доверять и
беспроцентные деньги дать, чтобы раскрутиться, и поддержать против
преступников, когда на него наезжали. Где у нас были возможности управлять –
мы это тоже делали.
[ПХ] Когда вы говорите о чеченце, как о партнере, что вы имеете в виду? Этот
чеченец мог быть просто служащим или он должен был владеть определенной
долей компании?
[Х-АН] По - разному. Здесь ничего принципиального не было. Договаривались.
Если в охрану, то там все объединяются. Если бизнесмен хотел более серьезно
раскрутиться, то брал себе партнера. Мы показывали, что мы в состоянии их
бизнесу помогать, что мы в состоянии решать многие вопросы.
Тогда они были заинтересованы в том, чтобы чеченцы были подпорой, и мы им
помогали где-то двигаться.
Ведь в других городах, где находились чеченцы, у нас была сеть. То есть в
любом городе, где налажена система была, мы могли очень быстро решить
вопросы. Связываются и говорят: нам нужно то-то и то-то. И мы знали, что
смело можем послать деньги туда или смело можем послать человека. То есть
был гарант того, что будет все идти честно.
То есть все решалось одним словом, и слово – это все.
Когда мы начали эту машину заводить, чтобы все брали себе чеченцев в бизнес,
и когда в нескольких случаях нам удалось сломать воровские какие-то моменты
(Люберцы – сломлены, в Замоскворечье несколько группировок – сломлены),
после этого уже пошел буквально штат. Все начали набирать себе чеченцев. Они
могут быть хорошими партнерами, они могут быть хорошей защитой. И не нужно
тебе армию содержать. Достаточно одного чеченца иметь, а вместе с ним, если
нужно, могут еще подъехать и помочь.
Через некоторое время чеченцев очень много стало, а когда много, общество
имеет свойство делиться. Так появилось несколько чеченских группировок,
потому что чисто физически связаться проще, когда люди друг друга знают по
родственным или региональным моментам. Мы перенесли все это в Москву.
Локальная защита. Вначале была одна организация, потом появилось несколько
организаций и несколько людей, как я, чтобы координировать.
Те же, которые были со мной, они тоже создали как бы свои группировки. И я
это стимулировал, я это поддерживал. Я многих и не знал. Раз машина
завелась, все пошло стихийно, независимо. Та машина, которую мы завели,
помогла чеченцам очень быстро обогатиться, очень быстро встать на ноги. То
есть чеченцы научились, увидели и мир, и бизнес, сориентировались и очень
быстро поднялись.
В рассказе Нухаева все так героично, прямо эпическая поэма. Продвижение
чеченцев в русском обществе напоминает победоносное шествие какого-то
воинственного племени в туманной древности. Помните по урокам истории, как
ацтеки или половцы завоевывали все кругом?
А ведь скольких русских парней чеченцы зарезали, чтобы утвердить свое
превосходство!..
Скольких русских девушек они избили и изнасиловали, чтобы затянуть их в
рабство проституции!..
Скольких русских мальчишек и девчонок они посадили на иглу, чтобы заработать
деньги!..
Чеченцы сыграли важнейшую роль в разрушении государственности и
гражданственности в российском обществе, и русский народ до сих пор страдает
от последствий.
КОРАБЛЬ НА МОСКВЕ-РЕКЕ
[ПХ] Были ведь и другие подобные разборки между чеченцами и московскими
бандитскими авторитетами?
[Х-АН] Был один случай, как раз после «Аиста», на корабле, который на реке
стоял, возле Якиманки – там ресторан такой был, «Прибой», по-моему,
назывался. Я как раз там и находился, на корабле...
И там была сделана облава. Видимо, кто-то сказал, что мы снова будем
встречаться с ворами. Петровка нагрянула, чтобы меня убрать. Но там
получилось удачно.
Милиционеры все паспорта проверяли. Но мне удалось скрыться в одной из кают.
Там все каюты проверили, везде прошли, и осталась только каюта, где я
находился. Они требуют открыть. Один из наших не открывает, говорит: у меня
ключей нету, это помещение директора, а директор дома и ключи с собой
забирает. Они говорят: мы будем ломать дверь.
Он говорит: хорошо, надо спросить у директора, позвонить и спросить, можно
ли ломать или он подъедет. Пока такие разговоры идут, я нашел другой выход в
зал. А в зале уже у всех документы проверили и держат у выхода. И в этот
момент мои друзья отвлекают внимание, начинают ругаться с милиционерами,
которые стоят у дверей, буквально концерт там устраивают. Я тихонечко
открываю дверь и попадаю в помещение, где уже всем проверили документы.
Я сажусь, и мои друзья продолжают со мной разговаривать. Милиционеры ничего
не видели. Они просто посчитали, что там уже все проверено, и больше не
проверяли.
Патруль в конце концов открыл ту дверь в каюту. Но там никого уже не было.
Вот так мне удалось оттуда уйти. А они на сто процентов были уверены, что я
там нахожусь, и решили, что я то ли в воду выпрыгнул, то ли еще что-нибудь.
Хороший рассказ...
Кавказский бандитизм потому и почитается в некоторых кругах, что кавказские
рассказы такие вот увлекательные.
[ПХ] А какие вопросы вы собирались решать на корабле?
[Х-АН] Ну там получилось, что после «Аиста» некоторые авторитеты стали
говорить, что мы себя неправильно ведем, что чеченцы вроде гости в Москве, а
разборки устраивают...
Ну а мы им сказали, что если они ворами в законе только становятся, то мы
ими рождаемся. Поэтому с нами они проиграют. Так было сказано. В общем,
стали оспаривать, кто прав, кто виноват.
Были и те, которые уже сообразили: лишь бы мир. Они понимали: раз
столкнулись с такой силой, как чеченцы, то все для них закончится
проигрышем. Они бы могли завести вечную войну, но вечная война у нас уже
давно идет.
[ПХ] Значит, это была встреча между ворами в законе и чеченцами?
[х-ан] Да. Мы встречались с ворами. Нас было много. Мы им сказали, что это
не в пользу мафии, не в их пользу... Мы должны найти общий язык. И так
далее. Ну и они в принципе пошли на это, поняли: если пересекать друг другу
дорогу, каждый раз придется садиться за стол переговоров.
[ПХ] Мир, который вы там заключили, оказался прочным?
[Х-АН] Да. Прочным оказался. На много лет. То есть то, что было заключено
тогда, сыграло свою роль, положительную роль. А потом уже...
Воры же тоже не однородная масса. Я хочу сказать, что да, общий язык надолго
получился. Но потом все равно через несколько лет, когда государственные
структуры уже стали специально преследовать чеченцев, они поднимали любые
силы, которые можно было противопоставить чеченцам.
Среди воров они нашли таких, которые начали пропагандировать, что надо идти
против чеченцев...
В общем, государству удалось эту машину поднять против чеченцев. То есть
если вначале была одна война, потом развернулась более мощная атака.
Все вместе против чеченцев пошли.
Вот как описывает этот период Николай Модестов в своей книге:
«Чеченцы начали активно проповедовать теорию захвата территорий. Они
обложили налогом „на охрану“ значительную часть столичного криминального
бизнеса и только появившиеся в огромном количестве кооперативы. Вез борьбы с
уже поделившими между собой Москву группировками – солнцевской, люберецкой,
подольской, балашихинской – обойтись было нельзя. Эти обстоятельства
способствовали объединению по национальному признаку разрозненных и редко
контактировавших чеченских кланов.
Атлан-гериев, Нухаев и привлеченные к сотрудничеству Сулейманов, Алти-миров
и Таларов (ставший впоследствии уважаемым казначеем общины) создали единую
систему боевых групп, опекавших конкретные районы города и способных быстро
собраться вместе по сигналу тревоги.
В течение 1988—1989 годов объединенные силы общины провели около двадцати
сражений с московскими бандформированиями и разрозненными малочисленными
группировками. Община выставляла от 20 до 80 боевиков, в зависимости от
серьезности противника».
[ПХ] Какое столкновение между чеченской общиной и славянскими группировками
в Москве было самым серьезным, помимо кафе «Аист»?
[Х-АН] Таких столкновений было очень много – и в Южном порту, и в центре
города, и в ресторане «Узбекистан»...
Раз мы взяли очень большую колонну и проехали буквально по всем ресторанам.
Это вначале еще, когда нужно было утверждаться. Мы по всему городу
вылавливали эти группировки разные типа бауманских, которых мы полностью
разбили. То есть большая операция, серьезная.
[ПХ] Большая колонна – это сколько человек?
[Х-АН] Так трудно сказать. Ну, четыреста человек, пятьсот человек. Это был
один раз, когда мы такую большую колонну выставили. На самом деле
непосредственно работали две машины, то есть шесть-восемь человек, которые
заходили в рестораны, где находились противники, и очень дерзко решали
вопросы.
А остальные были в поддержку. Колонна ездила и искала. Это, скорее, была
демонстрация войск. Надо было показать, что здесь серьезно, что здесь не
нужно шутить. Машины орудовали очень аккуратно, четко, чтобы толпы не было,
чтобы не пострадали невинные люди, чтобы коснулось это только тех, которых
все знали как уголовных авторитетов. Касаться другого мы не хотели, потому
что, если еще толпу заводить, все может совсем плохо закончиться.
Так что непосредственно по ресторанам орудовали две машины, а третья на
подстраховке была, и все.
[ПХ] И какие вопросы решались в ресторанах?
[Х-АН] Операция была связана с бауманской группировкой и побочно с
люберецкой. Это касалось не всей группировки, а отдельных личностей.
Разговоров с этими авторитетами не было. Мы знали, где они заседают, в каких
местах, И там не разговоры шли, а сразу расправа. Я сейчас не помню, но в
этот вечер мы пять-шесть ресторанов прошли. Потом и в другие места заходили,
но уже демонстративно, чтобы показать, что мы их ищем, больше уже никто
ничего не делал.
А колонну сопровождали комитетские машины. Они за ней смотрели – кто что там
делает. Они могли нас только уговаривать не допускать беспорядков. Они
понимали, что такое большое движение невозможно остановить, и пытались вести
переговоры. Они смотрели за колонной, а на самом деле эти две-три машины, о
которых я говорил, уже делали свое дело.
То есть органы смотрели, что здесь все правильно, а то, что там где-то
что-то случилось, они это не могли увязать с этим движением. А потом, когда
слух пошел и это увязалось с колонной, уже прицепиться не к чему было. То
есть их задача была выполнена, с юридической стороны все в порядке. Они
доложили то, что видели, что чеченцы «демонстративно проехали, на кого-то
обижены были, кого-то искали, ну и разъехались». Больше, естественно,
доложить не могли.
А наша операция сработала. Это как раз тогда мы бауманскую группировку
разбили. Она после этого долго не показывалась. В общем, результат был.
СОТРУДНИК РУБОПа. Почему чеченцы смогли завоевать Москву? Депо не в силе
характера, не в силе воли или силе их ценностей. Они попали в Москву в тот
период – перестройка, – когда их мало кто знал, мало кто о них думал,
свободная зона появилась, и они ее заполонили.
Чеченцев боялись только коммерсанты. Бандиты их не боялись. Здесь уже были
достаточно сильные группировки, которые могли бы их просто задавить. Здесь
были и воровские традиции укоренившиеся. К чеченцам мог прийти вор в законе,
один, и сказать:
– Ребята, вы здесь на нашей территории, не беспредельничайте.
Что делали чеченцы?
Они выступали стаей, как шакалы. Они его кучей избивали и сматывались. Они
могли на месяц или полтора совсем исчезнуть. Они действовали методом набега.
Вот сидит в Москве чеченский авторитет и говорит: мне этих коммерсантов
нужно подобрать под себя. Он вызывает своих родственников или друзей из
Чечни: ну-ка наезжайте вот сюда, сюда и сюда, а я вас потом защищу.
Наехали, нагрохали, зарезали кого-то и уехали. А нам-то (милиции – П.Х.)
кого искать? Кого мы сможем вытащить из Чечни? Никого. И народ это осознает.
Но храбрость чеченцев проявлялась, только когда их много. Когда чеченец
показывает, что он на коне, ведет себя жестоко и грубо, значит – за ним
кто-то стоит. И тот, кто за ним стоит, может повлиять на сотрудников
милиции, на прокуратуру, на кого угодно, чтобы этого бандита не трогали,
несмотря на то что есть все основания для ареста, для заведения дела. Вот
откуда все геройство чеченцев.
Наш сотрудник РУБОПа забывает о другой важной причине успеха чеченских
бандитов в конце 1980-х – начале 1990-х годов: милиция крайне плохо
работала. Процветала безумная погоня за статистикой. Каждый милицейский
начальник стремился показать, что на его участке серьезной преступности нет
или, во всяком случае, она резко уменьшается.
Тяжелые преступления регистрировались как легкие, а иногда и вообще не
фиксировались, высшему начальству даже не докладывалось о существовании
организованных преступных группировок, и чеченцев в частности. Не имея
четкого представления о реальном положении вещей, милиция не могла
справиться с разгулом насилия в российских городах.
Если милиции и удавалось поймать какого-то крупного бандита, он скоро опять
оказывался на свободе. Существовали некие отношения между бандитами и
политической верхушкой. Часто правоохранительные органы пользовались
услугами одних бандитов, чтобы ликвидировать других. Да и бандиты не
гнушались помощью милиции для удаления конкурентов. Происходило сращивание
государства с бандитским миром.
[ПХ] Как бы вы охарактеризовали чеченскую власть в России в то время? Что
значило жить под чеченской крышей для коммерсантов?
[Х-АН] В любом случае должно было быть справедливо. С самого начала, когда
зарождалась община чеченская, было поставлено: все правильно и по
справедливости. Мы просто должны были занимать свои места, занимать свой
бизнес, дело ставить на ноги. После кафе «Аист» чеченцы буквально были
нарасхват. И поэтому на тот период времени работы было больше, чем нужно.
Не стояла задача все взять, все охватить. Ведь это все потом надо держать, а
если ты не можешь держать, если тебе надо где-то уступать, ты будешь терять
еще больше. Поэтому держать следовало столько, сколько ты можешь. А там уже
свое дело развивать. Поэтому всем говорилось, что нужно взять бизнес, а не
чисто за счет силы заработать. Насилием много денег не заработаешь.
На самом деле та территория, на которой чеченцы устанавливали свою власть,
не была пустым местом. Как правило, там уже работал кто-то другой – может
быть, честный предприниматель, может быть, жуликоватый – это не главное.
Главное то, что он совершенно не нуждался в чеченцах. Но они обкладывали его
со всех сторон, внедрялись в его круг и очень скоро становились ему
необходимыми.
Другими словами, чеченские бандиты, как и любая бандитская группировка,
наносили российской экономике серьезный урон.
Ведь о каком бизнесе говорит Нухаев?
Это чистый криминал: торговля оружием и наркотиками, вовлечение русских
девушек в проституцию, обкладывание так называемым налогом крупных и мелких
предпринимателей, избиения, пытки и убийства тех, кто не подчиняется, а
также казино и ночные клубы. И весь этот многомиллиардный заработок бандитов
вел к разорению государства и к обнищанию русского народа.
Такого произвола истинные мусульмане вроде Хожи Нухаева ни на секунду не
потерпели бы у себя дома.
А вот в российской столице... Издевательство!
Беда русских людей в том, что правоохранительные органы, государственные
служащие и вообще большинство граждан смирились с подобным положением вещей.
А некоторые даже использовали его в собственных интересах.
Здоровое государство в России возможно только при общем законопослушании и
правосознании. Любой человек, от богатого до нищего, обязан жить по закону.
Только в таком случае народ получит государство, которое не вмешивается в
частную жизнь, которое поощряет честный труд и предпринимательство, которое
охраняет право личности на частную собственность, на независимую творческую
жизнь.
Хотя даже в таких условиях человек часто забывает об истоках своей свободы и
благополучия. Он забывает об основах гражданского общества, о том, что
свободный человек должен выполнять свои обязательства перед обществом, так
как он принял на себя ответственность за общее благо. Первым делом чувство
гражданственности должно быть присуще сильным членам общества – именно они
должны быть примером для остальных.
Каким образом Нухаев зарабатывал деньги, стало известно, когда его в мае
1990 года арестовала московская милиция за попытку вымогать деньги у одного
подмосковного предпринимателя, некоего Дащяна. Этот инцидент красочно описан
в книге Николая Модестова:
«Днем в ворота кооперативного колбасного цеха под Можайском въехала
новенькая белая „Волга“. Из автомобиля вышел смуглый молодой человек и,
заглянув в здание конторы, пригласил начальника производства Дащяна выйти на
два слова. Сначала беседа шла во дворе цеха. Затем Дащяну предложили сесть в
машину.
Из показаний потерпевшего:
«В машине находились еще двое мужчин. Один назвался Геной, другой – Хожей.
Начал разговор Гена, произносивший слова с явным акцентом. Он
поинтересовался, как у меня идут дела на работе, в семье, не беспокоит ли
кто. Я удивился: кто меня должен беспокоить? И никак не мог понять, откуда
эти люди – вежливые, хорошо одетые. Мое недоумение разрешил Гена. Он сказал,
что в связи со сложившимся внутригосударственным положением кооператоры,
цеховики и дельцы теневой экономики должны оказать помощь тем, кто находится
наверху».
Дащян предложил визитерам компромисс – устроить на должность кладовщика их
человека. Но вступивший в диалог Хожа был категоричен: «Это не наш вопрос.
Делай, как тебе говорят». А Гена добавил тоном, не обещавшим ничего
хорошего: «Мы знаем больше, чем ты думаешь. Слышали, любишь жену, детей,
внуков. Человек ты умный, рассудительный, поспешных действий предпринимать
не захочешь. Будь паинькой, не усложняй себе жизнь...»
Условия сделки оказались таковы.
Пятьдесят тысяч рублей (по ценам 1990 года сумма более чем солидная) нужно
передать вымогателям в московском кафе «Лазания» в ближайший выходной. Как
выразился Гена: «Нас нужно подогреть». А затем выплачивать установленную
сумму ежемесячно. Что будет в случае отказа, рэкетиры не уточняли, но
предложили разузнать о них в столице: мы, дескать, люди известные...
Первым шагом Дащяна после отъезда непрошеных гостей был визит в районный
отдел милиции. Там его выслушали и предложили написать заявление. Он
торопиться не стал, подумал, а когда остыл, понял – заявлять рискованно. О
жестокости чеченцев и их методах убеждения шла нехорошая слава.
Так знакомый владелец частного магазина в центре Москвы, узнав о
случившемся, по-дружески дал совет: «Слушай, это настоящее зверье. Они
второй раз сами не поедут – пришлют своих головорезов. И не помогут ни
милиция, ни прокуратура. Лучше отдай и спи спокойно...»
Дащян с одобрения жены набрал 20 тысяч рублей (рэкетиры согласны были
принять деньги частями) и в субботу отправился в Москву. В кафе «Лазания»
кооператора поджидал уже знакомый Гена. В «лазанской» группировке абхазец
Геннадий Лобжанидзе, имевший три судимости – за кражу, изнасилование и
мошенничество, занимал более скромное положение, чем его дружки – чеченцы
Хожа и Руслан. Но не был он и простым «быком». Любитель покурить «травку»,
азартный картежник и завсегдатай ресторанов, Лобжанидзе, известный в
определенных кругах как Гена Шрам, считался особо доверенным лицом.
Привезенный «долг» – двадцать тысяч рублей – он не пересчитывая сунул в
карман и щелкнул пальцами в сторону официанта: «Шампанского»
Пока ожидали заказ, Дащян осматривался по сторонам.
За одним из столиков сидели Хожа с Русланом. Пришедшие в кафе первым делом
подходили к ним, внимательно, с почтением выслушивали и лишь после этого
искали глазами свободные места. «Крестные отцы» вели рабочий прием. Дащян
своими глазами убедился, что приезжавшие к нему действительно люди
авторитетные…
Выпив с кооператором по бокалу шампанского, Гена Шрам поинтересовался, когда
тот намерен произвести окончательный расчет. Дащян попытался сыграть на
жалости: деньги еле наскреб, не разоряйте, мол, полностью. Но Лобжанидзе дал
понять, что разговоры в пользу бедных в «Лазании» не ведутся. Тогда Дащян
вспомнил о своем приятеле, задолжавшем ему 26 тысяч.
Если бы Гена и его друзья помогли вернуть долг...
«Нет проблем», – мгновенно откликнулся Лобжанидзе и, уточнив адрес приятеля,
попрощался. А через два дня Дащян вновь смог убедиться в силе Руслана и
компании.
Поздно вечером к нему приехал задолжавший знакомый, бледный, с бегающими
глазами, протянул шестнадцать тысяч рублей и уникальную золотую брошь с
бриллиантами, стоившую никак не меньше десяти тысяч. «Зачем же так, – с
упреком произнес он, – неужели обязательно было чеченцев подключать?»
В ближайший выходной шестнадцать тысяч и ювелирное украшение перекочевали в
«Лазанию». По расчетам Дащяна, долг был погашен. Но вымогатели такую
арифметику не признавали. «В зачет идет половина, – сказал Гена Шрам, –
остальное – оплата услуг по возврату денег». Кооператор попросил скидку, но
чеченцы уступить отказались. Тогда жена Дащяна слетала в Армению и заняла у
родных недостающую сумму. Последние тысячи Хожа получил из рук жертвы в
такси, подъехав в условленное место».
В 1991 году Нухаев вместе со своими компаньонами был осужден за
мошенничество и грабеж и приговорен к восьми годам лишения свободы. Однако
просидел лишь восемь месяцев. Как ему удалось так быстро освободиться, я
расскажу позднее.
ТОРГОВЛЯ ЗАЛОЖНИКАМИ
СОТРУДНИК РУБОПа. Что такое заложник? Это – раб, которого можно выкупить. А
чеченцы давно торгуют рабами. И у себя в Чечне брали рабов, и на границе с
Чечней брали. Я знаю несколько случаев из последней войны...
Вот чеченский боевик в окопе полгода находится, и чисто физиологически он
все равно должен как-то удовлетворять себя, правильно?
А тут – в Ставропольском крае – женщины.
Почему не забрать?
Ему понравится одна, он с ней переспит, а потом другому передаст, и так
начинается ее рабство. Подумаешь, это же не человек – это русская. Чеченцы и
богатых чеченцев брали в заложники, но с русскими обращались более жестоко.
Они на рынке в Грозном, на Минутке, продавали рабов. Все это знали.
[ПХ] Мне Аслан Масхадов в сентябре 1999 года говорил, что последняя война
была навязана Кремлем: «Они уже нас не только душили блокадой, весь этот
бандитизм в Чечне, вся эта торговля заложниками были подпитаны чиновниками
из Кремля, и олигархами в том числе». Ваша точка зрения?
[Х-АН] Я согласен с ним. В 1996 году Россия проиграла и ушла. Но ушла не для
того, чтобы больше не возвращаться. Она знала, что вернется. В принципе
по-другому не могло быть, пока есть эта империя. Естественно, нужно войну
начать. Итак, войну Россия спровоцировала.
[ПХ] Однако военные действия в 1999 году в Дагестане начали не русские, а
чеченцы. Тысячи разных заложников тоже брали не русские, а чеченцы. И
английским заложникам в 1998 году отсекли головы не русские, а чеченцы...
[Х-АН]Конечно.
[ПХ]Как же тогда это можно считать делом Кремля? Ведь чеченцы тем и
знамениты, что нелегко подчиняются приказам кремлевских чиновников.
[Х-АН] Во-первых, заказы делали. Вот, допустим, хорошо знакомые мне политики
в России говорили: «Нельзя ли организовать, чтобы хотя бы пару человек
освободили? У вас же там в Чечне много заложников...» Они знали, что я этим
не буду заниматься, но они ко мне обращались.
А я им говорю: «У меня-то есть деньги, мне ничего не надо. Вы к кому-нибудь
другому обращайтесь, к тому, кто хочет пожрать. Его вы сможете уговорить, и
он поищет, где своровать людей, которых вы потом освободите». В Чечне не
было рабочих мест, есть было нечего, тяжелое положение, и вдруг приходил
такой заказ, вдруг кто-то чеченцу говорил: «Слушай, хочешь заработать?» Если
чеченец говорит: «А где мне взять заложников? У меня же их нет».
Сейчас же шанс заработать уходит. Таким образом брались заложники. Если есть
спрос... есть рынок!
[ПХ] Масхадов конкретно упомянул Березовского, который, по его словам, вел
эту торговлю заложниками, платил деньги, налаживал рынок.
[х-АН] Все эти общественные деятели побежали в Чечню, и каждый показывал,
как он освобождает людей. Они освобождали людей и кому-то за это платили
здесь. Раньше не было столько заложников (до 1996 года. – П.Х.). Но появился
спрос. Тех же чеченцев научили, как этот спрос удовлетворять.
[ПХ] Спрос был на освобождение.
[Х-АН] А чтобы освободить кого-то, сначала требуется заложник. По-разному
могло быть. Кого-то захватили...
Иногда это просто шло, как арест – нормальное чеченское государство
арестовывает человека. Но в Чечне государства, как такового, не было, не
было сильной власти, которая могла бы управлять этими арестованными. Поэтому
кто-то мог за деньги их оттуда взять и выдать, кто-то мог организовать
побег. А те, которые освободили, себе на этом имидж делали...
И другие то же самое захотели. И обращались к чеченцам: «Слушайте, там для
нас тоже не найдется пара человек освободить?» Таким образом они и порождали
всю эту грязь.
Если бы Россия не выкупала заложников, никого бы и не воровали. Правильно?
[ПХ] Правильно. А почему Березовский этим занимался?
[Х-АН] Государство же не может выкупом заниматься, а кто-то должен это
делать. Березовский и Рушайло (в то время заместитель министра внутренних
дел. – П.Х.) вместе это все делали. Тому же Березовскому или другим
олигархам сказали: организуйте. Им что-то отдавали, предоставляли
преимущество в каких-нибудь коммерческих играх...
А потом им говорили: сделайте то-то...
Естественно, Березовский собственный имидж хотел создать, хотел стать более
сильным. Но в то же время он этого не мог делать, если бы не было заказа
того же государства. Вместе с ним это делал Рушайло, что показало, что и
государство свой имидж создает. Здесь всегда находятся общие интересы.
[ПХ] А почему в этой торговле участвовал такой чеченский «патриот», как
Мовлади Удугов? Он, несомненно, понимал, какой огромный вред торговля
заложниками наносит имиджу независимой Чечни?
[Х-АН] Я не отношусь к Удугову, как к ангелу. Я не слышал нигде, чтобы
Удугов опроверг эту его запись с Березовским (телефонные разговоры между
Удуговым и Березовским, которые торгуются о чем-то и обсуждают конкретные
суммы денег, были опубликованы в газете «Московский комсомолец» в сентябре
1999 года. – П.Х.).
Поэтому допускаю, что с Березовским все эти моменты обсуждались, и
лояльность между ними была, и какие-то отношения поддерживались...
Все это могло быть. Я считаю, что Удугов, чтобы заработать деньги, мог бы на
такие вещи пойти.
[ПХ] Как вы оцениваете роль Березовского во всем этом?
[Х-АН] Не секрет, что он играл серьезную роль в политике. А в Чечне он играл
ядовитую роль. Такую же ядовитую роль там многие играли. Только он, как
более инициативный человек, лучше проявился... Он всегда в себе несет и
организатора и исполнителя одновременно. Поэтому он всегда засвечивается
больше других.
Тем временем работает государство. А государство – это неживой механизм. У
него нет нравственности – есть только интересы. Интерес должен выполняться.
Только если народ нравственные требования выставляет, государство должно
считаться с народом. Но если нравственность в народе на низком уровне,
государство этим будет пользоваться и тоже будет на таком же уровне идти.
[ПХ] Вы думаете, Березовский действовал с позволения государства?
[Х-АН] Конечно. Коррумпированного, безнравственного государства.
[ПХ] Но в то же время он опирался на конкретных чеченских бандитов и полевых
командиров?
[Х-АН] Естественно, опирался. Он же всегда выставлял себя как друг чеченцев.
И при этом он чеченцев не понимает абсолютно. Ведь он думает, что все
продается, что все можно купить!
[ПХ] Даже если допустить, что вторая чеченская война была спровоцирована
либо Кремлем, либо Березовским в союзе с Хаттабом и Басаевым, факт остается
фактом: именно из Чечни шла вся эта волна насилия и бандитизма, на нее в
конце концов и ответила Россия.
Ведь после 1996 года Чечня фактически обрела независимость. И что
получилось? Водоснабжение не работало. Городской транспорт не работал.
Электричество постоянно прерывалось. Экономика пришла в полный упадок.
Государственных служащих отстреливали, взрывали. Людей брали в заложники,
возобновилось рабовладение. Постоянные грабежи и вооруженные разборки...
Короче, стоило российским войскам уйти, и в Чечне все принялись друг другу
глотки резать. Почему все это началось именно после того, как Чечня получила
независимость?
[Х-АН] Потому что была разрушена родоплеменная система, а новой,
государственной, системы не было. Образ жизни и структура государства должны
соответствовать друг другу. Если они не соответствуют, то революционные
моменты будут.
Здесь же была форма кровно-родственная, родоплеменная. Кровное родство и
закон возмездия – они живут. А как на этом можно построить государство? Это
же антиподы. И другую, государственную, организацию внедрить, – это значит,
надо сломать родственные отношения. Чтобы построить государство, нужно огнем
и мечом выжечь все, что противостоит государственному аппарату. Потому что
эти две системы жить вместе не могут.
[ПХ] Но хотя бы монополию на оружие должно иметь государство?
[Х-АН] Нет. Здесь парламент, президент, МВД, армия – все институты могут
быть. Но монополию государство будет иметь только тогда, когда оно имеет
согласие народа, когда весь народ сказал: да, мы хотим государство, мы хотим
жить под государственным законом, в государственном порядке.
Государственная система может сработать, если люди одиноки, если у них нет
кровно-родственных связей. Тогда любого, кто закон нарушил, выдергивай и
сажай, и за него никто плакать не будет. Любого расстреляй, и никто не
придет и не скажет: ты почему нашего человека расстрелял?
Но если действует закон кровной мести, родственники придут завтра к
президенту и убьют его. Для того чтобы сработала государственная система,
надо несколько веков, чтобы уничтожать, уничтожать, уничтожать
кровно-родственные связи, расселять всех родственников, чтобы вместе не
жили, ничего общего не имели.
***
Может быть, познакомившись с новым варварством Нухаева и ему подобных, мы
вспомним об истоках нашей цивилизации: семействе, религии, подвижничестве и
боевом духе. Может быть, тогда мы наконец решимся встать на защиту чести
наших предков и позаботимся о наших потомках.
Источник:
http://nordsky.msk.ru/indx4.php?id=9
Прислано по рассылке
|