Девочку
из нормальной семьи забрали в приют для беспризорников
«Комсомольская
правда»
Уголовное
дело завели на маму, заподозрив ее в жестоком обращении с ребенком. А
наказали за это — дочь
Свою девятилетнюю дочку Калерию родители — Руслан и Марина
Волковы — вызволяли из социального приюта «Зюзино» по всем законам
детективных сериалов… За пачку сигарет выведали у старших воспитанников,
в какой комнате прячут Леру. Узнали, когда выводят на прогулку. Выжидали
момент, когда отвлечется охранник. Папа подхватил Лерочку, обнять которую
у него не было возможности целых два месяца… Милиция вычислила похитителей,
караулила маму с дочкой у подъезда. Малышку спрятали у родственников. Этот
неправдоподобный случай произошел в столичном районе Ясенево. Папа так
описывает события:
— 13 февраля Лерочка, как обычно, пошла в школу. А обратно не вернулась. В
половине второго нам позвонила директор и сказала, что дочь в больнице. Мы
оборвали телефоны, выяснили — дочь увезли в Морозовскую больницу, потом
определили в 21-ю городскую. Поехали туда. Но к дочери нас не пустили. Через
неделю Лерочку перевели в приют. Но и там повидаться с ней не давали!
— Ну не просто же так Леру отправили в больницу…
— Нет, — упавшим голосом проговорил Руслан. — Мою жену обвинили в том, что
она избила дочь! Я ехала в Ясенево в смешанных чувствах. С одной стороны,
защищать тех, кто поднимает руку на ребенка, — неправильно. С другой —
держать девчушку взаперти — не по-людски.
«Леру припечатало дверцей шкафа»
Меня встречает Марина, худенькая молодая женщина в скромной кофточке,
обтягивающей округлившийся животик. Поймав мой взгляд, заулыбалась:
— Скоро у нас прибавление. Третьего ждем.
Я осматриваюсь:
— Вчетвером в однушке ютитесь!
— Все лучше, чем с родителями, — бодро парирует она. И правда: Волковы живут
в тесноте, да не в обиде. Повсюду — чистота. Стены увешаны детскими
рисунками. По маме весело карабкается смешливый двухлетний Дениска. Младший
брат Леры. Ласково тиская его, Марина достает стопку документов. Заявления,
медсправки, повестка в суд. Все по-настоящему: Марину обвиняют по статье 116
Уголовного кодекса — «нанесение побоев, не причинивших вреда здоровью».
Эти строчки из дневника учителя Калерии посчитали чуть ли не главным
вещественным доказательством виновности мамы.
— У нас искусственная елка чуть ли не до весны стояла, — вспоминает
Марина. — Муж был на работе, а я решила ее в шкаф убрать. Дочь рядышком
крутилась. Я полезла по детской лесенке и упала. Лере сильно досталось — ее
припечатало дверцей шкафа. Уроки решили не пропускать. Не такие уж ушибы,
чтобы к врачу бежать. Правда, на височках два синячка остались и ссадинка.
— Больше, — срывается голос Марины, — своего ребенка я не видела!
«Ходить в гости к ученикам не принято»
На встречу со мной в школе № 693, где училась Лерочка, собрались директор,
ее зам по безопасности и классный руководитель девочки. Все как один готовы
к обороне.
— Ко мне несколько раз обращалась классный руководитель. Подозревала, что
Леру дома избивают, — сухо отчиталась директор Светлана Евангельевна
Карпова.
— Мы за ситуацией наблюдали. — Я еще осенью заметила — в семье что-то
не так! — перебила начальницу учительница Леры — Наталья Ивановна Киямова,
победительница, как мне тут же рассказали, конкурса
«Моя классная классная».
— Это было заметно по дневнику. Мама угрожала дочери. На стол опустилась
ксерокопия: «Не будешь писать красиво, получишь ремня. Мама». Как будто эти
строчки — единственное вещественное доказательство. — Тетради Марина
Александровна разрывала в клочья, — продолжала учительница. — Я видела, что
девочку наказывают необоснованно.
— И как же вы поступили?
— Разговаривала с Мариной Александровной по телефону. Не напрямую. Боялась
навредить будущему ребенку.
— Получается, о том, что она бьет дочь, вы не говорили?! А в гости
к Волковым ходили?
— Домой? — искренне удивилась учительница. — Сейчас это не принято!
И вот 13 февраля в школе решили просто. Когда Лера пришла с синяками,
директор вызвала милицию. Инспектора отделения по делам несовершеннолетних
ОВД Ясенево связались со специалистами по опеке и попечительству местного
муниципалитета (напомним, по закону эта структура отвечает не только
за сирот, но и за обычных детишек, у которых проблемы с родителями).
Девчушку допросили в кабинете директора. После этого доставили в отделение.
А потом как подкидыша — в больницу. Там Леру помыли с хлоркой и переодели
в серо-желтую робу. А чтобы не плакала, напичкали таблетками. Впрочем,
дезинфекция не помогла. Леру положили в отделение, где содержали
детишек-бомжей, выловленных на улице. И на следующий день в ее красивой
шевелюре до пояса завелись вши. Я сижу с Лерой на диване:
— Расскажи, как тебе жилось в приюте? С того дня, как девочку забрали
из семьи, прошло три месяца. А Лера до сих пор почти не говорит и плохо ест.
А от воспоминаний о тех страшных событиях дрожит и сжимается.
— Плохо, — тихо, как мышка, отвечает она. — Нас одним луком кормили!
«Желания девочки противоречили ее интересам»
В школе объясняют: дело учителя — «проинформировать соответствующие органы».
А дальше?
— Зачем Леру держали за решеткой, как преступницу? И родителей не пускали! —
Я пыталась добиться правды у чиновников.
— Желания ребенка противоречили его интересам, — объясняет руководитель
муниципалитета Ясенево Георгий Владимирович Буславин. — Видеться с дочерью
Волковым не запрещали. Но только в присутствии психолога. Документы
подтверждали обратное. 2 апреля Буславин собственноручно ответил
на заявление Волковых: «Посещение несовершеннолетней в приюте до окончания
уголовного судопроизводства нецелесообразно».
— Но ведь девочка страдала! — пыталась разжалобить я начальника.
— Мы ни при чем, — вздохнул он. — Это закон ограждал ребенка от деяний
со стороны взрослых. Наказали не маму, а ребенка — Я била дочь по лицу,
потому что сильно разозлилась на Леру, была эмоционально возбуждена, так
как находилась на шестом месяце беременности, — на одном из допросов
призналась Марина. Факты, как паззлы, наконец складывались в одну картинку.
Скорее всего, Волкова действительно избивала дочь. Но делала это
неосознанно, сгоряча. Бывает, что беременные женщины и не такое вытворяют!
Потом раскаялась и, чтобы не отлучили от дочки, придумала неправдоподобную
версию про елку. В последнее время развелось множество структур, которые
отвечают за права людей. За права детей — особенно. Есть уполномоченный
по правам ребенка в Москве, фонды, социальные службы, отделы опеки. Но
случилась история с Лерочкой. А машина оказалась способной только на то,
чтобы калечить судьбы, унижать и карать. Вместо того чтобы помогать
и поддерживать.
— Почему же мы не работали? Работали! Поставили семью на учет, — с гордостью
сообщил Буславин в конце разговора. — Вызывали родителей на комиссию!
— И все?!
— Что вы! С каждой семьей ведется отдельная работа, составляется план
индивидуального сопровождения. Чем индивидуально сопровождали Волковых,
выяснить не удалось. Вся титаническая работа свелась к тому, что квартиру
Волковых проверили на соответствие санитарным нормам.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
На следующей неделе Марину Волкову будут судить. Наказание ей светит
небольшое — штраф, общественные или исправительные работы. Но в ясеневском
муниципалитете, рассказали мне родители Леры, их уже напугали: если вину
мамы докажут, чиновники сделают все, чтобы лишить ее родительских прав. В
июне Марина Волкова должна родить третьего ребенка.
Светлана Данилова ждет ваших откликов на сайте.
Комментарий сайта: многим соратникам антиглобалистов
приходилось сталкиваться в последние два-три года с неоправданно жестокими
действиями органов опеки, вовсе не направленными на защиту ребенка. И
изъятие из семьи девочки-девятиклассницы накануне выпускных экзаменов -
причем, применялись наручники, что категорически запрещено. И отстранение от
воспитания ребенка приемной матери роженицы, оказавшейся после родов в
больнице. После того, как приемная бабушка два месяца растила малыша одна,
его забрали в Дом малютки. Раньше ничего такого не наблюдалось. Какая-то
новая тенденция в духе ювенальной юстиции?
Выскажите
ваше мнение на форуме
|