|
<УЧЕНЫХ ВЕДУТ НА ЗАКЛАНИЕ>
Уже пошли под нож крупные, пользующиеся мировой известностью институты
В советские времена был очень популярен следующий анекдот.
Агента ЦРУ послали, чтобы он организовал социальный протест и
беспорядки. Тот внедрился, стал директором завода и на общем собрании
объявляет: <Откликаясь на планы партии и правительства, начинаем
работать без выходных!>. Ожидает негодующих возгласов, но нет -
молчание. Начали работать без выходных. Тогда агент заходит со
следующей карты: <Чтобы повысить эффективность производства, со
следующей недели будем работать без зарплаты!>. Опять народ все
понимает: трудно стране, не до зарплаты. А руководство-то агента
торопит - пора давать конкретные результаты. И тогда он идет на
крайность: <Чтобы полегче жилось нашей пищевой промышленности, в
воскресенье всем заводом будем вешаться!>. И - о чудо! - поднимается
одна рука. Ну, думает, сработало. Рабочий его и спрашивает: <Веревку
свою приносить или профком выдаст?>.
В каждой шутке есть лишь доля шутки, а остальное - чистая правда.
Поздравим себя! Именно так и проводят реформы в российских науке и
образовании.
Анекдот стал пьесой из жизни, доступной всем, имеющим глаза и уши.
Неизвестно, есть ли среди ее участников незадачливые агенты ЦРУ, но
наверняка можно сказать, что реформаторы - работники пера и топора -
не лишены исследовательской жилки. Они пытаются не только вызывать
социальный протест, но и посмотреть, до какой же стадии у нас
разложилось общество и отдельные люди. Посмотрим и мы на развитие
событий.
Акт I. На коллегии Министерства образования и науки РФ 2 сентября 2004
года принимается концепция, по которой число вузов на федеральном
бюджете должно сократиться примерно в 18 раз, а исследовательских
институтов - примерно в 25. С образованием, по данным того же
министерства, в России так или иначе связаны около 80 млн чел. И тут
руководители наши явно напрашиваются на протесты, волнения, баррикады,
а там и до майдана недалеко: Однако ж нет! Пошумели, поговорили, но в
конце концов притерпелись. Договорились, что будут делать то же самое,
но не спеша - с чувством, с толком, с расстановкой. Рассказывают, что
если лягушку бросить в кастрюлю с кипящей водой, то лягушка из нее
выпрыгнет, а если в кастрюлю с холодной водой и начать нагревать, то
лягушка сварится, так и не осознав, что с ней произошло:
Акт II. Следующий сильный ход. Этой зимой уже разослали по вузам
предупреждение, что их будут сливать друг с другом, даже если они
расположены в разных городах и разных регионах. И сказали, чтобы
готовили народ. Посулили самым прытким вузам по 500 млн руб., чтобы
они забыли про свой главный профиль и создали что-то эдакое, связанное
с инновациями и инноватикой.. Наконец, сам министр А.А. Фурсенко смело
бросился на амбразуру, сделав провокационное заявление в Курчатовском
институте: призвал всех ученых, недовольных зарплатой, выметаться из
института и признался, что сам живет не на зарплату. Казалось бы,
самое время возмутиться, но нет, опять тишина. Матерятся директора и
ректоры в кулуарах, а как дело доходит до собраний, то улыбаются и
кивают, одобряют и поддерживают.
Акт III. Как бы последний. В Древнем Риме существовала жестокая казнь
для бежавших с поля боя легионов - умертвляли каждого десятого. В
Новое время фашистские каратели додумались до усовершенствования этой
технологии - заложники сами должны были выбирать из своей среды жертв
на заклание. Поскольку ноу-хау не должно пропадать, Российской
академии наук предложено сделать то же самое - сократить саму себя.
Вначале - как бы на 20% за три года, но зато оставшимся будут платить
аж по тысяче долларов. А для чего же сокращать на 20%? Ведь
сокращаемые инвалиды умственного труда и так получают немного - за их
счет остающимся финансирование не поднять.
Но тут, очевидно, хочется разделять и властвовать, организовать одних
ученых для сбрасывания в пропасть других. Уже пошли под нож крупные,
пользующиеся мировой известностью институты. Причем еще до всяких
гипотетических повышений всем институтам предписано заняться
людоедством - уменьшить списочный состав в некоторых случаях на 25%.
Естественно, дирекция институтов в узком кругу толкует про
<преступление руководства>, а вне его берет под козырек и думает, как
самим себе ловчее руки-ноги ампутировать. И в строгом соответствии с
анекдотом не только не возникают протесты, но появляются совершенно
конкретные вопросы про веревку.
Хотя пьеса пока и не закончена, мы возьмем на себя труд дать
предварительный комментарий критика, полагающийся любой серьезной
драматургии. Это пьеса об утрате, о том, что недавно, кажется, еще
было, но чего уже нет.
В первом акте мы видим, что у нас нет общественного мнения. Более
того, мы получаем наглядно понимание того, почему его у нас нет. Ведь
общественное мнение возникает из общих задач, общих целей, общего
дела. Но в России сейчас ни перед кем не стоит общих задач, никто не
преследует общих целей, никто не делает общего дела.
Во втором акте неведомый гений, совмещенный со злодейством, показывает
зрителю, что нет у нас и профессиональной солидарности. Общество и
власть могут не понимать, что происходит в сфере науки и образования,
в каком направлении они могут и должны развиваться. Но в среде ученых
и преподавателей это не могут не понимать. Однако действующие лица не
встают и не говорят, что делается глупость.
Наконец, в третьем акте перед нами раскрывается картина и вовсе
поразительная. Оказывается, в научном и образовательном сообществе нет
уже и инстинкта самосохранения. Никто даже не задумывается, что этим
сокращением дело не ограничится. За ним будет другое, третье: Люди
готовы себя убедить в том, что если сдать товарища, то их пощадят,
вместо того чтобы пустить в свое сознание простую мысль: сегодня его,
а завтра-то - меня.
По трем актам уже угадывается и главная мысль произведения. Утрачено
любопытство. Никто не спросит, зачем производятся все реформы и
преобразования, кем и с какой целью, почему именно так, а не иначе.
Антон Чехов советовал по капле выдавливать из себя раба. Наша задача
значительно сложнее - нам до уровня раба надо еще дорасти. Раб, долг
которого - абсолютное повиновение, все же обязан спросить у господина,
за что же его наказывают, с тем чтобы в следующий раз угодить. Нам не
хватает чувства собственного достоинства и здравого смысла не только
чтобы задать этот вопрос, но даже чтобы узнать, а кто же наш господин,
который нас так немилосердно карает. Или остается согласиться с тем,
что мы - бараны, изумительно точный диагноз которым поставил Андрей
Макаревич:
Пастухи без особых хлопот над баранами ставят опыт.
Не спросившись про их желания, ставят опыт на выживание.
Вечерами за шашлыками громко цокают языками,
Удивляясь на стадо с кручи - ох, живучи! ну и живучи!
Георгий МАЛИНЕЦКИЙ,
доктор физико-математических наук;
Андрей ПОДЛАЗОВ,
кандидат физико-математических наук,
Институт прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН
Прислано
по электронной почте
|